Меня умилило рассуждение Э.М. Форстера о том, почему, на его взгляд, в романах так много пишут о любви, хотя в жизни люди вовсе не заняты весь день ни любовью, ни даже мыслями о ней.
" Во-первых, как только писатель кончает обдумывать образы и садится писать, любовь, в одном или во всех ее видах, овладевает его мыслями, и, сам того не предполагая, он наделяет своих героев чрезмерной восприимчивостью к этому чувству - чрезмерной, потому что в жизни оно их столько не занимает. Постоянный и повышенный интерес героев к чувствам друг друга - даже у такого, по общему приговору, трезвого писателя, как Филдинг, - просто бьет в глаза и к тому же никогда не встречается в жизни, разве что среди людей, которым больше нечем себя занять.... По-моему, все это лишь отражает возбужденное состояние писателя в период творчества..."
Эдуард Морган Форстер.Избранное.Л., 1977
Форстер, как видите, не считает, что "постоянный и повышенный интерес героев" к любви характерен именно для книг, написанных женщинами, и вообще не делит прозу на "мужскую" и "женскую". Как известно, он был одним из тех, кто в начале 20 века призывал пересмотреть литературную репутацию несправедливо забытой Джейн Остен. (Как совершенно правильно пишет в предисловии к процитированной книге Т.Хмельницкая, " он избирает несколько дорогих и значительных для себя имен, к которым беспрестанно возвращается. Это Джейн Остен, Лев Толстой, Марсель Пруст и Вирджиния Вулф.")